У меня Крестный ход пока ещё продолжается. По ночам. Снится, будто я на привале, вещи все сырые и скоро выходить :)
Для меня этот ход из всех стал самым тяжёлым. Конечно же, преимущественно - по причине плохой погоды и очень тяжёлой дороги. Попробую разбить свои впечатления по дням.
2 июня - вторая половина дня. В 8 вечера было уже было темно. Облака были низкие, небо было свинцовое, такого цвета, что прямо даже жить не хотелось. И перспектива идти под этим небом откровенно не радовала. Но деваться уже было некуда. Ночевали у семьи местного крестноходца Сергея. Спаси вас Господь, добрые вы люди!
3 июня. Из страха и нежелания тащить собственные грехи исповедовался причастился Христовых Таин. Первый день был замечательный. Сухой, прохладный, дорога - отличная. В Бобино пришли полные сил, почти и не уставшие.
4 июня. На первом привале светило солнышко. Обычно этот привал, в Стрелковых, очень холодный. Успеваешь только подкрепиться, и уже нужно отправляться в путь, но в этот раз получилось даже немного отдохнуть. Переход через лес был ожидаемо труднопроходимым. С этого момента я надел сапоги, которые уже не снимал вплоть до Мурыгино. В Загарье начался дождь, и с этого момента, собственно, и начались наши главные испытания. Во время привала почувствовал неприятные ощущения подмышкой. Показалось, что клещ. Побежал за помощью к медикам, но, к счастью, это была натёртость из-за того, что много работал посохом, впрочем, очень сильная. Первая настоящая грязь оказалась между Пашичами и Кленовым. Я тут оказался в самом хвосте хода, поскольку решил полежать побольше в Пашичах и привал в Кленовом пройти без остановки. Здесь в первый раз я по-настоящему увидел то, что местные, вятские, называют "чачей". Идти местами скользко, местами сапоги засасывает чуть ли не по колено. В одном месте пришлось вброд переходить речку. На последнем привале перед Монастырским прошла гроза. Здесь же мы увидели обязательную Великорецкую радугу. Вообще этот Крестный ход для меня был ожидаемо тяжелым, и связываю я это с тем, что нынешний год - это столетие зверской расправы над Государем Николаем и его семьёй. Когда я увидел радугу перед Монастырским, то стала она для меня неким уверением в том, что Господь, несмотря ни на какие трудности и тяжести, нас не оставит. В Монастырское мы пришли очень уставшие, с большим запозданием. В лесу перед селом были ожидаемо большие заторы, приходилось обходить грязь и лужи. Дима, мой попутчик, побежал договариваться с кем-нибудь из местных насчёт ночлега. Разместились в доме на полу скопом, за денежку, но зато в тепле. За всё - слава Богу!
5 июня. С самого утра сомневался, стоит ли идти дальше. Учитывая погоду и дорогу. Но утешал себя тем, что в этот день идти намного меньше, да и день будет самый лёгкий и самый красивый. Не тут-то было. Этот день оказался самым трудным. Первые два перехода меня буквально прижимало к земле. Нужно было нормально поесть, но в рот ничего не лезло. Никогда бы не подумал, что по грязи идти так тяжело. На такой дороге буквально оставляешь все свои силы. Как оказалось, перед Хохряковщиной (стоянка перед Гороховым) речка вышла из берегов и смыла деревянный мост. Мужчины-крестноходцы своими силами устроили пять переправ на одно-два брёвнышка, помогали остальным преодолеть это непростое препятствие. Я очень боялся переходить по бревну, поскольку из-за усталости у меня очень было плохо с координацией движений, но в одном таком месте меня ухватил за руку раб Божий Сергий и буквально не дал свалиться в речку. Дай ему Бог здоровья! Несмотря ни на что он сохранил в себе хорошее настроение и делился этим со всеми нами. Потом я встретил его ещё в одном труднопроходимом и опасном месте - в районе речки после Заборовицы. Ещё один мужик, говорят, 40 минут пробыл в речке, стоя по грудь в ледяной воде, помогал переносить и крепить брёвна. Вот они, настоящие люди! Стоило идти в ВКХ только ради того, чтобы их увидеть! Если честно, в Горохово я уже твёрдо решил, что дойду, доковыляю, доползу до Великорецкого, переночую там и отправлюсь обратно автобусом. Думал я, что ещё несколько часов, и этот кошмар для меня закончится. Эта мысль меня очень грела. На наше счастье, во второй половине дня дождь прекратился, да и дорога стала попадаться по большей части вполне проходимая. Я, наконец, почуял дорогу и ощутил вкус прежних Крестных ходов, ощутил, что жить, оказывается, можно. В Великорецкое я прибыл с двухчасовым опозданием. Когда звонили колокола в монастыре, я ещё не дошел до последнего привала. Когда я прибыл на место, икону Святителя Николая уже вынесли из храма. Это значит, что служба уже закончилась. Не знаю, почему, но я первым делом обратился к Святителю: "Батюшка, Святитель Николай! Я не молился толком, но сподоби меня попеть тебе на клиросе и тебя прославить! Вот бы какой славный это был для меня подарок!» Так вот, не прошло минуты, как меня окликнул Саша из города Котельнич, который должен был регентовать хором на первой ночной литургии. Он же меня сам и позвал на клирос, да так, что мне и проситься туда уже было не нужно. В этот момент я как никогда отчетливо понял, что в Великорецком для нас отверсты небеса, и мы можем именно здесь легко и напрямую обращаться со своими молитвами и просьбами ко Господу, Его Пречистой Матери и нашим любимым святым. И только ради этого уже можно и нужно идти в Крестный ход. В Великорецком я первым делом поставил палатку и разложил вещи для того, чтобы их просушить. Самая главная была моя забота - это просушить коврик, поскольку он впитал в себя огромное количество воды. Потом я поскорее переоделся и пошел в храм на исповедь. Народу было на удивление мало, да и встал я в очередь к батюшке, к которому стояло меньше всего народа. Я ему сказал честно: я не очень верил, что дойду, а потому ко Причастию не готовился, а прочитал только сейчас один канон. На моё удивление он благословил мне идти отдыхать и даже выпить воды. Это благословение я с необычайным удовольствием исполнил. Время было около 10 вечера, а литургия была в час ночи. За это время я в палатке успел полежать, умудрился не заснуть и даже успел несколько просушить свои вещи. К великому моему удивлению, для меня в Великорецком везде был включён зелёный свет. В духовном, конечно, смысле. И на клиросе меня Святитель Николай сподобил попеть, и причаститься Святых Христовых Таин, и даже в источник я окунулся как никогда легко. В Великорецком же я решился на обратный путь.
7 июня. Самое трудное для нас было – преодолеть ту грязь, что мы намешали, когда шли в Великорецкое. Потом же, к нашему несказанному удивлению, дорога была чудо, как хороша! И погоду нам Господь дал удивительно приятную: и солнышко было, и прохлада была. Медянский лес нас встретил некоторыми трудностями, но это всё с лихвой компенсировалось неповторимой красотой здешних мест.
8 июня. Традиционно этот день – самый тяжелый из-за накопившейся усталости. Непогода началась, когда мы вышли из Гирсово на шоссе. Но, в отличие от предыдущих дней, сейчас она нами не воспринималась как бедствие. Самое страшное, самое трудное было уже позади. Главное, Господь дал нам сил дойти до конца. Когда возвращались по городу, шли до Трифонова монастыря, настроение было по-настоящему пасхальное. Сил телесных было уже мало, но вот душа воистину ликовала. В городе мы встречали пожилых людей, которые раньше ходили в Крестный ход сами, но сейчас по причине телесной немощи не могут совершать это трудное паломничество. Они нас встречали и приветствовали с такой пасхальной радостью, что радость эта поневоле передавалась и нам. Ещё одно чудо заключалось в том, что Господь мне дал сил и здоровья ровно столько, сколько было мне нужно для совершения всего пути. Когда я шёл по шоссе на подходе к Кирову, я понял, что такое – спать на ходу. То есть ноги идут, а голова буквально отключается. Когда шёл по городу, у меня складывалось такое впечатление, что иду уже не своими ногами, но кто-то меня толкает сзади. В Трифонов монастырь мы прибыли очень рано, в 16-00. По причине непогоды молебен совершался не на улице, а в здании храма. Милость Божия была в том, что Он дал мне сил дойти до монастыря, но ещё большая милость Его была в том, что сразу после этого силы меня окончательно покинули. Да ещё и ноги сильно отекли, побились и распухли. Если бы нужно было идти ещё дальше, я бы не был готов к этому. Из этого делаю вывод: крест Господь каждому даёт свой, каждому – по его силам, да и силы нести этот крест – тоже приходят от Господа. Не были мы в этом Крестном ходу одни, не были мы предоставлены сами себе, но на каждом шаге с нами пребывал Господь. Вот такой вот урок я вынес из Крестного хода. Ещё я понял, что и духовно, и физически я очень расслаблен по сравнению с окружающими меня людьми. Эти люди, несмотря ни на какие катаклизмы, находили в себе силы шутить и подбадривать друг друга, не давать вешать нос. С ними можно и в разведку, и куда угодно.
Спаси, Господи, и помилуй рабов Твоих Димитрия, Татьяну, Сергея, Екатерину, Елену, Ирину, Сергея и всех крестноходцев Великорецких!
Для меня этот ход из всех стал самым тяжёлым. Конечно же, преимущественно - по причине плохой погоды и очень тяжёлой дороги. Попробую разбить свои впечатления по дням.
2 июня - вторая половина дня. В 8 вечера было уже было темно. Облака были низкие, небо было свинцовое, такого цвета, что прямо даже жить не хотелось. И перспектива идти под этим небом откровенно не радовала. Но деваться уже было некуда. Ночевали у семьи местного крестноходца Сергея. Спаси вас Господь, добрые вы люди!
3 июня. Из страха и нежелания тащить собственные грехи исповедовался причастился Христовых Таин. Первый день был замечательный. Сухой, прохладный, дорога - отличная. В Бобино пришли полные сил, почти и не уставшие.
4 июня. На первом привале светило солнышко. Обычно этот привал, в Стрелковых, очень холодный. Успеваешь только подкрепиться, и уже нужно отправляться в путь, но в этот раз получилось даже немного отдохнуть. Переход через лес был ожидаемо труднопроходимым. С этого момента я надел сапоги, которые уже не снимал вплоть до Мурыгино. В Загарье начался дождь, и с этого момента, собственно, и начались наши главные испытания. Во время привала почувствовал неприятные ощущения подмышкой. Показалось, что клещ. Побежал за помощью к медикам, но, к счастью, это была натёртость из-за того, что много работал посохом, впрочем, очень сильная. Первая настоящая грязь оказалась между Пашичами и Кленовым. Я тут оказался в самом хвосте хода, поскольку решил полежать побольше в Пашичах и привал в Кленовом пройти без остановки. Здесь в первый раз я по-настоящему увидел то, что местные, вятские, называют "чачей". Идти местами скользко, местами сапоги засасывает чуть ли не по колено. В одном месте пришлось вброд переходить речку. На последнем привале перед Монастырским прошла гроза. Здесь же мы увидели обязательную Великорецкую радугу. Вообще этот Крестный ход для меня был ожидаемо тяжелым, и связываю я это с тем, что нынешний год - это столетие зверской расправы над Государем Николаем и его семьёй. Когда я увидел радугу перед Монастырским, то стала она для меня неким уверением в том, что Господь, несмотря ни на какие трудности и тяжести, нас не оставит. В Монастырское мы пришли очень уставшие, с большим запозданием. В лесу перед селом были ожидаемо большие заторы, приходилось обходить грязь и лужи. Дима, мой попутчик, побежал договариваться с кем-нибудь из местных насчёт ночлега. Разместились в доме на полу скопом, за денежку, но зато в тепле. За всё - слава Богу!
5 июня. С самого утра сомневался, стоит ли идти дальше. Учитывая погоду и дорогу. Но утешал себя тем, что в этот день идти намного меньше, да и день будет самый лёгкий и самый красивый. Не тут-то было. Этот день оказался самым трудным. Первые два перехода меня буквально прижимало к земле. Нужно было нормально поесть, но в рот ничего не лезло. Никогда бы не подумал, что по грязи идти так тяжело. На такой дороге буквально оставляешь все свои силы. Как оказалось, перед Хохряковщиной (стоянка перед Гороховым) речка вышла из берегов и смыла деревянный мост. Мужчины-крестноходцы своими силами устроили пять переправ на одно-два брёвнышка, помогали остальным преодолеть это непростое препятствие. Я очень боялся переходить по бревну, поскольку из-за усталости у меня очень было плохо с координацией движений, но в одном таком месте меня ухватил за руку раб Божий Сергий и буквально не дал свалиться в речку. Дай ему Бог здоровья! Несмотря ни на что он сохранил в себе хорошее настроение и делился этим со всеми нами. Потом я встретил его ещё в одном труднопроходимом и опасном месте - в районе речки после Заборовицы. Ещё один мужик, говорят, 40 минут пробыл в речке, стоя по грудь в ледяной воде, помогал переносить и крепить брёвна. Вот они, настоящие люди! Стоило идти в ВКХ только ради того, чтобы их увидеть! Если честно, в Горохово я уже твёрдо решил, что дойду, доковыляю, доползу до Великорецкого, переночую там и отправлюсь обратно автобусом. Думал я, что ещё несколько часов, и этот кошмар для меня закончится. Эта мысль меня очень грела. На наше счастье, во второй половине дня дождь прекратился, да и дорога стала попадаться по большей части вполне проходимая. Я, наконец, почуял дорогу и ощутил вкус прежних Крестных ходов, ощутил, что жить, оказывается, можно. В Великорецкое я прибыл с двухчасовым опозданием. Когда звонили колокола в монастыре, я ещё не дошел до последнего привала. Когда я прибыл на место, икону Святителя Николая уже вынесли из храма. Это значит, что служба уже закончилась. Не знаю, почему, но я первым делом обратился к Святителю: "Батюшка, Святитель Николай! Я не молился толком, но сподоби меня попеть тебе на клиросе и тебя прославить! Вот бы какой славный это был для меня подарок!» Так вот, не прошло минуты, как меня окликнул Саша из города Котельнич, который должен был регентовать хором на первой ночной литургии. Он же меня сам и позвал на клирос, да так, что мне и проситься туда уже было не нужно. В этот момент я как никогда отчетливо понял, что в Великорецком для нас отверсты небеса, и мы можем именно здесь легко и напрямую обращаться со своими молитвами и просьбами ко Господу, Его Пречистой Матери и нашим любимым святым. И только ради этого уже можно и нужно идти в Крестный ход. В Великорецком я первым делом поставил палатку и разложил вещи для того, чтобы их просушить. Самая главная была моя забота - это просушить коврик, поскольку он впитал в себя огромное количество воды. Потом я поскорее переоделся и пошел в храм на исповедь. Народу было на удивление мало, да и встал я в очередь к батюшке, к которому стояло меньше всего народа. Я ему сказал честно: я не очень верил, что дойду, а потому ко Причастию не готовился, а прочитал только сейчас один канон. На моё удивление он благословил мне идти отдыхать и даже выпить воды. Это благословение я с необычайным удовольствием исполнил. Время было около 10 вечера, а литургия была в час ночи. За это время я в палатке успел полежать, умудрился не заснуть и даже успел несколько просушить свои вещи. К великому моему удивлению, для меня в Великорецком везде был включён зелёный свет. В духовном, конечно, смысле. И на клиросе меня Святитель Николай сподобил попеть, и причаститься Святых Христовых Таин, и даже в источник я окунулся как никогда легко. В Великорецком же я решился на обратный путь.
7 июня. Самое трудное для нас было – преодолеть ту грязь, что мы намешали, когда шли в Великорецкое. Потом же, к нашему несказанному удивлению, дорога была чудо, как хороша! И погоду нам Господь дал удивительно приятную: и солнышко было, и прохлада была. Медянский лес нас встретил некоторыми трудностями, но это всё с лихвой компенсировалось неповторимой красотой здешних мест.
8 июня. Традиционно этот день – самый тяжелый из-за накопившейся усталости. Непогода началась, когда мы вышли из Гирсово на шоссе. Но, в отличие от предыдущих дней, сейчас она нами не воспринималась как бедствие. Самое страшное, самое трудное было уже позади. Главное, Господь дал нам сил дойти до конца. Когда возвращались по городу, шли до Трифонова монастыря, настроение было по-настоящему пасхальное. Сил телесных было уже мало, но вот душа воистину ликовала. В городе мы встречали пожилых людей, которые раньше ходили в Крестный ход сами, но сейчас по причине телесной немощи не могут совершать это трудное паломничество. Они нас встречали и приветствовали с такой пасхальной радостью, что радость эта поневоле передавалась и нам. Ещё одно чудо заключалось в том, что Господь мне дал сил и здоровья ровно столько, сколько было мне нужно для совершения всего пути. Когда я шёл по шоссе на подходе к Кирову, я понял, что такое – спать на ходу. То есть ноги идут, а голова буквально отключается. Когда шёл по городу, у меня складывалось такое впечатление, что иду уже не своими ногами, но кто-то меня толкает сзади. В Трифонов монастырь мы прибыли очень рано, в 16-00. По причине непогоды молебен совершался не на улице, а в здании храма. Милость Божия была в том, что Он дал мне сил дойти до монастыря, но ещё большая милость Его была в том, что сразу после этого силы меня окончательно покинули. Да ещё и ноги сильно отекли, побились и распухли. Если бы нужно было идти ещё дальше, я бы не был готов к этому. Из этого делаю вывод: крест Господь каждому даёт свой, каждому – по его силам, да и силы нести этот крест – тоже приходят от Господа. Не были мы в этом Крестном ходу одни, не были мы предоставлены сами себе, но на каждом шаге с нами пребывал Господь. Вот такой вот урок я вынес из Крестного хода. Ещё я понял, что и духовно, и физически я очень расслаблен по сравнению с окружающими меня людьми. Эти люди, несмотря ни на какие катаклизмы, находили в себе силы шутить и подбадривать друг друга, не давать вешать нос. С ними можно и в разведку, и куда угодно.
Спаси, Господи, и помилуй рабов Твоих Димитрия, Татьяну, Сергея, Екатерину, Елену, Ирину, Сергея и всех крестноходцев Великорецких!